Американский внук русского хирурга

Люди и судьбы рода Герцена

Русский писатель-демократ Александр Иванович Герцен известен во многих странах Европы не только благодаря своим художественным произведениям, публицистике, издательской деятельности, но и благодаря активному общению с представителями передовой общественной мысли, революционного движения, культуры. Это были экономист и социалист Прудон, лидер революционного движения Италии Гарибальди, издатель и владелец литературных салонов Ниццы Висконти, известнейший физиолог Фохт, польский публицист Хоецкий и многие другие. В такой круг общения с ранних лет включались дети, а потом и внуки Александра Ивановича. Насыщенная интеллектуальная жизнь – научная, культурная – почти не оставляла места в душах потомков Герцена для ностальгии по исторической родине – царской, а потом советской России и СССР. И почти все они укоренились в европейских странах. Точнее – все, за исключением внука – известного в первой половине ХХ века и по сей день выдающегося хирурга-онколога Петра Александровича Герцена.

Он родился во Флоренции в 1871 году – через год после смерти деда. Учился в Швейцарии в Лозаннском университете, унаследовав интерес к медицине, биологии, физиологии от отца, старшего сына Герцена – Александра Александровича. Медицинскую практику начинал под руководством своего учителя, известного хирурга Цезаря Ру. И вдруг, в 1896-1897 годах Петр Александрович принимает решение переехать в Россию, где царские чиновники еще помнят призывы его деда – Александра Ивановича Герцена к радикальному преобразованию общества. В чем же была причина такого решения?

Сегодня об этом может рассказать правнук известного писателя и внук выдающегося хирурга – Майкл Герцен, гражданин США, проживающий в Рейвуд-Сити, штат Калифорния. Майкл и его жена Маргарет – частые гости Дома-музея А.И. Герцена в Москве, что на Сивцевом Вражке 27. Этих и других зарубежных потомков Герцена объединила вокруг родных пенатов директор музея и летописец этого рода Ирена Александровна Желвакова. Благодаря ей и мне довелось познакомиться с Майклом и его женой. Маргарет – стоматолог, из семьи российских эмигрантов революционной поры. Отец Майкла, Константин Петрович, родился в России и ребенком вместе с матерью оказался в Америке. Его сын Майкл стал уроженцем США. Михаил Константинович Герцен – получил и естественно-научное и гуманитарное образование. Долгое время был президентом посреднической фирмы по торговле с Россией медицинским оборудованием – вот такое преломление естественно-научной традиции семьи Герценов. Филологические интересы Майкла касались творчества Н. Новикова и русской литературы ХVIII века, которую он изучал во время стажировки в Ленинградском университете. Но все-таки всю жизнь он интересовался и деятельностью своего прадеда. В год 200-летнего юбилея Александра Ивановича Герцена Майкл подготовил интереснейшие доклады на французском и русском и выступил на конференциях в Дома-музее Герцена в Москве и в Университете Ниццы. Глубоко и остроумно он раскрыл не только историческую роль творчества выдающегося писателя и публициста, но и скрупулезно разобрал принципы издательской и предпринимательской деятельности Герцена, да к тому же, продемонстрировал подшивку газеты «Колокол», которую собрал и бережно хранит вместе с другими семейными реликвиями – фотографиями, письмами, документами.

 Сегодня, пожалуй, только он владеет достоверной информацией о том, как его дед, Петр Александрович Герцен, оказался в России. Майкл объясняет такой поступок романтическим порывом. Дело в том, что еще в Швейцарии Петр Александрович познакомился с Еленой Михайловной Зоти – Лотой. Ее мать была из семьи знаменитого в России боярского рода Матвеевых, а отец – кишиневский помещик – Михаил Константинович Зоти. Именно он, узнав, что дочь, путешествуя по Европе, познакомилась и встречается с Петром Александровичем Герценом, вызвал Елену в Кишинев и, очевидно, настоял на том, чтобы молодые после свадьбы жили в России. А иначе чем объяснить, что оставив так успешно начинавшуюся в Швейцарии карьеру, не владея в нужном объеме русским языком, Петр Александрович должен был утверждаться в Москве чуть ли не с нуля и к тому же – преодолевать негативное отношение царских чиновников к новоявленному соотечественнику – внуку писателя-демократа. Чтобы заниматься в Москве медициной, Петр Александрович должен был получить диплом о высшем российском образовании, а для этого – прослушать последний курс медицинского факультета Московского университета. Он получил диплом лекаря с отличием. А потом 20 лет работал в хирургическом отделении московской Старо-Екатерининской больницы.

 В семье уже трое детей, а Петр Александрович – весь в работе. В 1909 году он защищает вторую диссертацию. Ему, наконец-то, присваивают степень доктора медицины и избирают приват-доцентом факультетской хирургической клиники Московского университета. Но разлад с женой назревает.

 Майкл склонен приписывать многое вздорному, капризному характеру бабушки. Но по сути все заботы о материальном состоянии семьи – на ней. К тому же Лота, боясь за детей, остро переживала революционные беспорядки в Москве 1905 года.

Майклу удалось многое узнать от своей тети – старшей сестры отца – Елены Петровны (Милюси), которая тоже жила в Калифорнии до 1988 года, до самой старости сохраняла ясность ума и многое помнила даже из раннего детства: как во время революции 1905 года было неспокойно на московских улицах, как детей не выпускали гулять и даже не разрешали подходить к окнам. Но Милюся не слушалась, как-то глянула за штору и увидела: после громкого резкого звука человек на балконе дома напротив упал и перестал двигаться.

Жена Петра Александровича – Лота была смелой и решительной женщиной – в молодости она даже летала с другом своего брата на самолете Райта. Но страх за будущее детей трудно было пересилить. И году в 1909 она решается уехать за рубеж, отдохнуть, как сообщила мужу и отцу.

На самом деле, как вспоминала тетушка Майкла, Лота собиралась основательно, с домашним скарбом и планировала ехать чуть ли не в Австралию, но задержалась в Америке у знакомых и решила там остаться. Поначалу и муж, и отец Лоты считали эту поездку временной.

Но через несколько лет Петр Александрович понимает – жена решила разорвать семейные узы. Об этом свидетельствует хранящееся у Майкла письмо деда от 25 декабря 1912 года. Петр Александрович писал своей жене и детям:

 «Я так далеко от вас, что чувствую себя совершенно отрезанным, совершенно бессильным в случае необходимости прийти вам на помощь, так же, как и получить ее от вас, если бы это понадобилось...Ты была для меня идеалом женщины – тонкой, элегантной, имеющей четкое представление о добре и зле, красоте и уродстве, но лучше расстаться; ибо я мешал тебе проявить все твои восхитительные качества, а ты мешала мне в моем развитии, в расширении моего кругозора».

Лота по призыву отца все-таки приехала однажды вместе с детьми в Россию. Но в то время Петр Александрович уже создавал новую семью. Уехать обратно через Европу было невозможно – начиналась Первая мировая война, и Лоте вместе с детьми пришлось добираться до Америки через Сибирь, Харбин и Гавайские острова. Стоит только удивляться силе воли и предприимчивости этой женщины. Так дети Петра Александровича Герцена навсегда остались в Америке.

А Россию ждали крупные потрясения: революция, гражданская война. Но в это время широкие перспективы открывались перед внуком Александра Ивановича Герцена, которого Ленин провозгласил одним из главных представителей революционного движения в России. В 1917 году Петр Александрович Герцен становится заведующим кафедрой оперативной хирургии, с 1921 – возглавляет кафедру Общей хирургии Первого МГУ. Именно на основе этой кафедры в 1922 году и создается Институт для лечения опухолей, директором которого назначают Петра Александровича. В 1926 году Герцена избирают председателем Хирургического общества Москвы, а коллеги – то ли в знак похвалы, а, может быть, из зависти – называют его «джигитом в хирургии». И это для Петра Александровича – повод для юмора и самоиронии. В остроумии ему никак не откажешь. Петр Александрович всегда хранил не только семейные фотографии, снимки работы в операционной и встреч с коллегами на научных конференциях, но и дружеские шаржи. Сейчас в его мемориальном кабинете в историческом здании современного Московского научно-исследовательского онкологического института (МНИОИ им. П.А. Герцена) вместе с другими фотографиями разных лет есть и дружеский шарж – коренастый, уже располневший мужчина с характерным профилем – выдающимся носом. Благодаря такому разнообразному видеоряду можно представить, как всемирно известный хирург и ученый выглядел в зрелые годы. И хотя на склоне лет Петр Александрович не обладал богатырским здоровьем, много оперировал не только в Москве, часто бывал в других городах, помогал молодым хирургам, проводил съезды и конференции. Его профессиональная и общественная деятельность отмечена наградами – двумя орденами Трудового Красного Знамени, медалью за доблестный труд в Великой Отечественной войне, званием Заслуженный деятель науки РСФСР и другими. Петр Александрович Герцен был почетным членом Французской академии хирургии, членом Международного общества хирургов. Он продолжал профессиональное общение и вел переписку с Цезарем Ру, а одна из его новаторских методик, дополнившая поиски учителя, получила название в зарубежной и отечественной хирургии как операция Ру-Герцена. Петр Александрович обрел счастье и в позднем браке. Его младшая дочь Наталья Петровна долгие годы была другом Дома-музея А.И. Герцена, куда передавала семейные реликвии, где встречалась с зарубежными родственниками. О чем сожалел Петр Александрович Герцен, завершая свой земной путь? Скорее всего, о том, что ему не пришлось видеть, как вырастают его дети в Америке, какими они стали и как относятся к нему и к России. Несмотря на то, что свою профессию он считал делом, не имеющим национальных границ и всегда переписывался с коллегами в разных странах, для него было важно, чтобы его дети и внуки не теряли связи с исторической родиной.

И все-таки судьба подарила ему встречу с сыном – Константином, и Майклу доподлинно это известно. Весть о том, что Петр Александрович серьезно болен, пришла к Константину Петровичу от одного русского знакомого, который работал в Америке, а после возвращения в Россию попал в сталинский лагерь. Каким-то чудом ему удалось передать в США записку о болезни Петра Александровича Герцена. Майкл до сих пор удивляется, как в 1947 году отцу удалось повидаться с Молотовым, когда тот был в США и попросить визу в СССР, а потом усиленно изучать русский, чтобы пообщаться с отцом. Долгожданная встреча состоялась более чем через 30 лет после разлуки, буквально в последние месяцы жизни Петра Александровича. Такой поступок отца не мог не повлиять на решение Майкла изучать русский язык, русскую литературу, приезжать в СССР, а потом в Россию и стать другом Дома – музея прадеда в Москве на Сивцевом Вражке. Но вот в мемориальном кабинете деда – в МНИОИ им. П.А. Герцена Майкл еще не был. Он надеется побывать здесь в 2017-ом. Ведь это год 70-летия со дня кончины Петра Александровича Герцена. И 70 лет имя выдающегося хирурга носит институт им созданный. Это известный во всем мире МНИОИ им. П.А. Герцена.

В 1947 году в историческом здании был установлен бронзовый бюст Петра Александровича. А вот мемориальный кабинет Герцена в помещении его бывшей операционной обустроен недавно, и во многом благодаря усилиям нынешнего директора института доктора медицинских наук, члена-корреспондента РАН Андрея Дмитриевича Каприна.

В мемориальном кабинете – шкафы с хирургическими инструментами и книгами Петра Александровича Герцена, на подоконнике – кованый сундучок. За шкафом в углу – чей-то дар или, может быть, талисман? – фигурка Мефистофеля из черненого металла. А на стенах – множество фотографий разных лет. Интересно и другое – в современном лечебном корпусе на стендах с описанием достижений в хирургии и онкологии – разделы, посвященные не только современным врачам, но и отцам-основателям института и в первую очередь – Петру Александровичу Герцену.

Так воплотились естественно-научные интересы семьи Герцена в судьбе его внука – ученого с мировым именем Петра Александровича. А его правнук – Майкл Герцен и другие потомки, подданные разных стран мира – с интересом изучают сегодня русскую культуру, а кто-то и родной язык прадеда, известного демократа и гуманиста.

Тамара Приходько,

на фото: Майкл Герцен