Полицейский отдавал команды по громкоговорителю на русском языке

Синдром Фореста Гампа.

В декабрьском номере газеты мы уже рассказывали о том, как россиянин Дмитрий Кем совершил пробег через американский континент. Своим пробегом он пытался привлечь внимание к проблеме пропавших детей. Наш корреспондент взял у него интервью в Хьюстоне.

– Что необходимо взять в дорогу для пробежки через континент?

– У меня с собой есть электроника, которая должна быть продублирована. Техника ломается постоянно – фотоаппарат, навигатор, запасные детали и покрышки для коляски, должна быть запасная пара кроссовок. Кроме того, с собой должен быть запас непортящейся еды, который может от начала до конца, хоть шесть месяцев, проехать и остаться в сохранности на тот случай, если что-то случится. У меня из таких продуктов рис и бобы, которые лежат уже несколько месяцев, и я их даже не трогаю. Обязательно должен быть фильтр для воды. Хоть и кажется, что все время бежишь по цивилизации, однако, неизвестно, где и в каких условиях можешь оказаться. Портативный фильтр для воды позволяет даже из лужи пить и от радионуклидов воду очищает. Если есть система навигации, то она должна быть дублирована простым компасом, необходимо обязательно взять бумажные карты местности и дорог. Если взял модный «мультитул», то нужно иметь про запас простой нож, без ножа не обойтись никак. Если есть зажигалка, обязательно возьми спички. Это базовые вещи, с годами они не меняются, оставаясь обязательным набором любого путешественника.

– Были ли опасения в начале забега и в чем они заключались?

– Я очень боялся начинать. Страх появился в самый последний момент, за несколько часов до старта. Я осознал, что вот он, собственно, старт, не представляя, что ждет меня впереди. До этого я всегда совершал походы в команде, и никогда не делал подобные вещи один.

Я очень сильно переживал по поводу коляски, ведь она была совершенно непроверенной. На старте в России меня провожал друг. Я пробежал первые 200 метров с коляской, сразу лопнула камера на колесе, после неуклюже сделанного разворота. А я даже не умел менять камеру…

 Я побежал, надеясь, что в процессе забега во всем разберусь. Ну, так и вышло: в итоге, я во всем в процессе разобрался. Первый раз мне пришлось идти в шиномонтажную мастерскую, чтобы мне показали, как надо менять покрышку.

– Как состоялся старт в США?

– Я готовился целую неделю, планировал маршрут, закупал продукты, собирал снаряжение. Основное количество времени я потратил на поиски коляски. Та коляска, которую я использовал в России, сломалась после нескольких дней окончательно. Поэтому в США я очень серьезно подошел к выбору коляски. Мне нужна была конкретная модель с конкретными колесами, которая выдерживает серьезные нагрузки. Найти ее было не так просто. Я целую неделю ждал ответа, сможет ли человек продать мне коляску, или не сможет.

В США меня провожала мама. Она прилетела со мной в Нью-Йорк. Это было очень эмоциональное расставание, в первую очередь, для мамы. Она совершенно не хотела меня отпускать. Было трудно осознать, что я вот сейчас убегу и она меня долгое время не увидит. Всплакнули немного. Только я сделал первый шаг, ко мне подбежала какая-то девушка, которая занимается фитнесом (в Нью-Йорке много спортсменов) и стала просить у меня автограф, захотела сфотографироваться, хотя я еще и метра по США не пробежал. Эта встреча как-то сгладила расставание с мамой и сняла напряженность. Я боялся уже гораздо меньше, к тому же, за плечами был опыт пробега в России.

– Где было труднее бежать: по России или по США?

– Сложно сравнивать. Психологически сложнее бежать в Америке, но не потому, что здесь меньше поддержки. Тут очень много поддержки и много всего интересного, но ты чувствуешь, насколько далеко находишься от дома. В России, куда бы ты не побежал, все равно чувствуешь, что ты на родине. А здесь ты гражданин мира, если что-то с тобой случается, ты один на один с проблемой. Нужно было приучить себя к мысли, что вокруг есть доброжелательные люди, готовые помочь. Поначалу тяжело воспринималось быть в чужой стране. Теперь меня это вообще не беспокоит, если рядом есть мои палатка и коляска, то я чувствую себя как дома.

– Как родители отнеслись к твоей затее изначально и как они относятся к твоему пробегу сейчас?

– Родителям – огромное спасибо. Родители принимают все мои затеи, если видят, что они делает меня счастливым. Они готовы принять даже возможный риск, понимая, что я уже не ребенок и у меня есть право выбора.

 Мои родители—это мои единомышленники и самые главные помощники. Мама и отец очень сильно меня поддерживают, постоянно отслеживают мои маршруты, помогают советами, всем интересуются, смотрят фотографии. Ни разу слов упрека или советов: «Занялся бы ты чем-нибудь другим», я от них не слышал.

– Твоим родителям с тобой сложно?

– Родителям со мной нервно, но нескучно. Мы очень близки с родителями, поэтому они в курсе всех моих увлечений и стремлений. Они всегда пытаются глубже их понять и принять в них посильное участие, будь то бег или дайвинг, которым я тоже занимался. Теперь они уже зарегистрировались на сетевых ресурсах для услуг кауч серфинга, шауэр и начали принимать у себя путешественников. Родители научились вовлекаться в мои мероприятия и черпать в них радость, чувствовать себя моложе и быть участниками происходящих событий.

– С учетом чего прокладывался маршрут твоего забега по США?

– Проблема пропавших детей международная, она характерна не только для России, но и для США и других стран мира. Я посильно старался донести мысль поиска пропавших детей до международного сообщества. США как страна объединяет в себе множество различных культур, поэтому может быть замечательной площадкой для проведения такого забега.

Именно в Америке изначально зародилось волонтерское движение по поиску пропавших детей и накоплен большой опыт в этой сфере. Мы черпали вдохновение в системе «Амбер Алерт», используемой в США при поиске пропавших детей, при разработке нашей системы детской безопасности, проводили совместные конференции со специалистами из США и приглашали их на конференции. Мне с детства была интересна Америка и, в частности, США, хотелось не просто увидеть столицу и крупные города, а узнать, так сказать, «изнанку», как живут люди в действительности. США, как и Россия, огромная страна, разнообразная в географическом плане и в культурном.

– Возникают ли неожиданности в пути?

– Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что почти совершенно нет пешеходных зон. В маленьких городах США пешеходных тротуаров нет вообще. Для меня это удивительно. Я ожидал, что здесь будут хорошие дороги, но я не знал, что хорошие дороги тут, в первую очередь, для машин. Здесь нет не только тротуаров, но и пешеходов. Когда ты бежишь по городу, ты бежишь по городу машин, а людей не видишь практически совсем, разве что, лица из машин выглядывают. Если бы я бежал без коляски и без плаката, на которые люди обращают внимание, останавливаются, выходят из машин чтобы поговорить, то я бы, скорее всего, вообще с людьми не контактировал, за исключением общественных мест и кафе. Улицы почти совершенно пустые, что меня шокировало. Я ночью бежал в Балтимор через жилые кварталы, где двери домов практически выходили на проезжую часть. И я думал о том, как же здесь играют дети? Ведь они совершенно не могут выходить на улицу. Этот момент вызвал серьезное удивление.

– Как складываются отношения с правоохранительными органами?

– «Гражданское население» постоянно меня предупреждает, чтобы я не связывался с полицией, чтобы держался от полицейских подальше... Полиция у граждан США вызывает недоверие, как мне кажется. Но вероятно, в силу моей миссии и того, что я сразу объясняю полицейским суть моего забега в поддержку благотворительного фонда для поиска пропавших детей, у меня только отличный опыт общения с полицейскими. Меня никогда не задерживали, даже если возникали какие-то нарушения с моей стороны, когда я останавливался на привал в Национальном парке, где запрещено было останавливаться. Как только полицейские слышат про благотворительный забег, спешат помочь, дают советы. Они предлагают подвезти, но я отказываюсь, потому что в принципе транспортом не пользуюсь. Был полицейский, который встретил меня в центре маленького городка, показал место, где можно было сделать привал. Хоть там по правилам останавливаться было нельзя, этот шериф разрешил мне спокойно поспать, пока не закончится его дежурства. Пока я устанавливал палатку, он съездил в участок и привез мне кучу вкусной снеди. Это был замечательный опыт общения. В другой раз я случайно «выскочил» на скоростное шоссе, где пешеходам запрещено находится. Это было поздним вечером, я и перепутал дорогу. Ко мне подъехал полицейский. Как выяснилось, он оказался большим поклонником России, где у него много друзей, он даже немного говорил по-русски. Этот полицейский сам путешествовал по России. Он был рад мне и вызвался сопровождать меня на протяжении нескольких миль, чтобы помочь направить со скоростного шоссе на более безопасные трассы и даже проводил меня немного дальше, потому что участок пути оказался криминогенным. Что интересно: этот полицейский пользовался рупором громкоговорителя, чтобы направлять меня в ту сторону, в которую нужно было повернуть. Отдавал мне эти команды он… на русском языке. Представляю удивление американцев: едет полицейская машина, из которой звучит русская речь. Это было очень весело, несмотря на то, что участок пути был сложный и нужно было думать о безопасности в первую очередь. Ни штрафов, ни арестов во время забега у меня не было.

– Как шла подготовка к забегу?

– Я готовился к забегу около года. Когда начиналась подготовка, я пробегал еженедельно около 50 километров. Два дня в неделю я отдыхал, и бегал по 10 километров в день. Сейчас получается, что тот недельный километраж я пробегаю за один день. В течение года подготовки я планомерно наращивал пробегаемую дистанцию. При тренировках в первую очередь возникали проблемы психологической усталости.

 Я пробегал в России всю зиму, что очень помогло в подготовке. В силу того, что у нас холодные зимы, даже многие профессиональные бегуны избегают бегать на улице, переходя на лыжи, беговую дорожку, занимаются набором мышечной массы или ходят в бассейн. У нас зимой короткий световой день, скользко и низкие температуры, от этого возникает серия неприятных моментов. Меня же трудный зимний бег лучше всего подготовил к забегу психологически и физически.

– Каким общество в США видится тебе со стороны человека бегущего?

– В плане автомобилей – американцев мне жалко. С одной стороны, цены на личный авто транспорт в США очень благоприятные, по сравнению с Россией. Машины такого уровня у нас будут в 5-6 раз дороже стоить. Да и население у нас еще не может позволить, чтобы каждый член семьи ездил на отдельной машине. А с другой стороны, я вижу, насколько американцы зависимы от машин. Это значительно ограничивает их свободу, потому что никуда без машины они переместиться не могут. Даже если магазин находится в одном квартале от дома, они не пойдут туда, они сядут в машину и поедут. Это очень сильная зависимость, которая не позволяет посмотреть по сторонам. Казалось бы, Америка – это страна свобод, а тут самая основа – свобода перемещения – стеснена. Даже я, находясь не в машине, чувствую стеснение в том плане, что как будто двигаешься только по проложенным рельсам в каком-то лабиринте. А в России, наоборот, ты привыкаешь к тому, что можешь идти, куда глаза глядят, абсолютно свободно. Но американцы привыкли к этому, для них, наоборот, было бы гораздо дискомфортней пешком идти куда-нибудь.

– Чем привлекает Техас?

– Техас представляет собой символ, с которым у россиян в первую очередь и ассоциируется Америка. Ковбои, дикий запад, которые всплывают в памяти, пришли из Техаса. Они создают образ чего-то романтического, неизведанного, авантюристичного. Хочется все это увидеть. Настоящей пустыни, такой как тут, я, до этого никогда не видел.

– Что планируешь делать после окончания забега?

– Я очень сильно соскучился по России. Пожалуй, устрою небольшую паузу от путешествий, займусь работой, семьей. Я еще больше понял, насколько для меня важны родители, друзья. Буду уделять им больше времени. Мне 25 лет, и может, пришло время создавать собственную семью. В профессиональном плане я бегу в поддержку фонда и системы по поиску пропавших детей, разработчиком которой я являюсь. Для меня давно уже вопрос не заработка, а принципа, – завершить создание этой программы. Есть вариант перевести программу в открытый доступ, найти волонтеров и ускоренно закончить разработку в течение года. По ходу забега на меня выходят люди, которые готовы так или иначе помочь. В смысле экстремальных видов спорта, я возьму паузу, но короткую, потому что есть много новых идей и разработок.

– Дима, ты смотрел фильм «Форест Гамп»?

– Да. Первый раз я смотрел его в очень юном возрасте, и с тех пор пересматривал многократно. Этот фильм является одним из культовых, а герой картины – просто концентрация мотивации, веры в себя и в лучшее. Это очень позитивный фильм, и мне бы хотелось, чтобы таких фильмов было больше. Отчасти он тоже меня мотивировал. Я думал о Форесте во время подготовки к забегу, и меня периодически сравнивали с ним. США – это страна, где есть Форесты Гампы. Нельзя ожидать, что все будут такими. Когда-то давно, на заре своей истории, во время первых поселенцев, возможно, Америка была страной Форест Гампов. Все пылали энтузиазмом исследовать страну, пройти дальше, заселить, освоить земли, отодвинуть рубежи. До сих пор здесь это чувствуется. Для большинства людей оседлый образ жизни стал постоянным: дом, работа, телевизор. Но мне повезло: на моем пути встречаются Форесты Гампы. Каждый человек, который ко мне подходит, который со мной общается, чем-то уникален, чем-то интересен. У этих людей есть какие-то истории, стремления, интересы, хобби. Я очень рад, что ко мне притягиваются разнообразные люди. Теперь я могу точно сказать, что у меня есть в Америке друзья, и что это теперь не чужая для меня страна.

– В чем заключается понятие рубежа для тебя?

– Это понятие лежит не в географической области, а внутри меня. Это вопрос, связанный с психологией. Это вопрос преодоления самого себя. Главные мои трудности были связаны не с тем, чтобы преодолеть это расстояние, а с тем, чтобы себя дисциплинировать, и дисциплинировать поток мыслей, когда я остался один на один с возникающими проблемами. Рубеж, он там, внутри, чтобы вырасти и повзрослеть. В результате этого забега для меня важно вернуться не другим человеком, а вернуться самим собой. Чтобы понять, какое место в жизни я хочу занимать и куда двигаться. Этот забег – возможность закалиться, подготовиться к тому, что в жизни многое происходит незапланированно.

Лев Гончаров,

Хьюстон